Приемный родитель для девочки с гиперактивностью: „Мне даже в голову не пришло отказаться или узнать что-то о прошлом ребенка. Она просто стала ребенком в нашей семье“

Когда-то врачи сказали Инне Клаос, что она не сможет иметь детей. Сейчас у нее их трое, помимо двух сыновей она взяла на воспитание маленькую девочку с синдромом дефицита внимания и гиперактивности.

В семье Инны всегда были приемные дети. Например, в семьях ее бабушек и дедушек росли дети, которые не родились там. „Именно поэтому у меня всегда было понимание, что именно так и должно быть в жизни. Мне кажется нормальным и логичным, что все дети живут дома. Если бы все так думали, нам не нужны были бы замещающие дома“, – поясняет Инна.

„Мама, папа и бабушка дали мне понимание того, что такое семья. Семья подобна цепи, которая остается целой до тех пор, пока все звенья держатся друг за друга“, – размышляет она. „У меня не получилось создать такую семью“, – признается она, но об этом позже.

„Когда я стала мамой, я пообещала себе, что буду делать свою работу хорошо. Я решила, что сначала воспитаю своих биологических детей и позабочусь о том, чтобы они стали хорошими людьми. Не просто взрослыми, а людьми, у которых есть профессия и большое сердце, независимыми, умными и честными. Только тогда я смогу позволить себе взять ребенка из замещающего дома. Потому что, понимаете, если я не справлюсь с собственными детьми, то уж точно не смогу справиться с ребенком, который вырос в замещающем доме“, – объясняет Инна.

„Когда моим мальчикам исполнилось 18 и 20 лет, я поняла, что готова и могу пойти на обучение для будущих приемных родителей. И пошла“, – вспоминает Инна начало пути, который, в итоге свел ее с дочерью. К настоящему времени один из сыновей Инны стал врачом, другой – младшим научным сотрудником в области экспериментальной и прикладной психологии.

„После прохождения обучения PRIDE я решила, что стану матерью в попечительской семье. Я не хотела усыновлять ребенка, считала, что усыновление – это для тех, кто не чувствовал запаха младенца, не имел опыта держать малыша на руках и не слышал, как ребенок впервые говорит „мама“ или „папа“. Для меня это был пройденным этапом, и мне было 43 года, когда я написала заявление о желании стать матерью в попечительской семье. Я указала, что ребенку может быть от 5 лет и больше“, – описывает первые шаги Инна.

„После обучения я позвонила в местное самоуправление (тогда у нас в стране была другая система, будущие приемные родители должны были сами звонить в самоуправления, чтобы найти ребенка), где мне сказали, что на данный момент у них нет детей. Я стала думать, что делать дальше и куда

позвонить, когда мне перезвонил тот же специалист по защиты детей и признался, что на самом деле у них есть один ребенок, но это очень сложный случай – 9-месячная малышка с тяжелым абстинентным синдромом и задержкой развития, с зависимыми матерью и отцом которой необходимо встречаться и общаться, и не исключено, что ребенок вернется к ним. Я сразу сказала „Да!“, – улыбается Инна, которая в тот момент даже не знала, будет ли она приемной матерью мальчика или девочки. „В конце концов, это было мое желание, и все остальное не имело значения – мне предложили ребенка, и я его приняла“.

Какая она красивая! Подойду ли я ей?

Первая встреча с малышкой должна была состояться через несколько дней. Инна поделилась радостной новостью с отцом, матерью, сыновьями и братом, и в дом малютки отправились всей семьей. „Это было похоже на свадебное шествие. Когда я вошла в дверь, то поняла, что специалист по защите детей и социальный работник были удивлены, что нас так много“, – усмехается Инна. „Но никто ничего не сказал, и нас повели в зал, где нам принесли крошечную, безволосую, сопливую девочку с красными от аллергии щечками. Моя первая мысль была, Боже мой, какая она красивая! Достойна ли я такого ребенка? Подойду ли я ей?“, – делится своими чувствами Инна, впервые беря Эмму Софию на руки. Тут же подошел и отец Инны и крикнул: „Где же моя внучка? Дай ее сюда!“ и малышке: Здравствуй, теперь мы твоя семья“.

„Возможно, я была наивна, но мне даже в голову не пришло отказаться или узнать что-то о прошлом ребенка. Она просто стала ребенком в нашей семье“, – вспоминает Инна, которая с того дня начала навещать малышку в приюте вместе с сыновьями.

Однако малышка избегала зрительного контакта, не переносила прикосновений и держания на руках. Поскольку в течение пяти лет женщина работала с аутистами, у нее возникло подозрение, что у нее может быть расстройство аутистического спектра. „Она была ребенком, который ничего не хотел. Она не особо хотела есть. Она постоянно находилась в больнице. Я наблюдала за ней три недели, пока не поняла, что это не аутизм, а что-то другое. Позже я понял, что это глубокая травма. Ведь она была привязана к своим родителям и они навещали ее каждое утро, настолько сильным был их родительский инстинкт. Малышка скучала по своим родителям. Я ходила каждый вечер после работы и делала заметки о том, что мне нужно будет сделать в будущем“.

До появления ребенка Инна работала секретарем в отделении реанимации региональной больницы. Когда стало известно, что через две недели Инне придется остаться дома с ребенком, младший сын Инны Валерий, которому тогда было 18 лет, сказал матери: „Не волнуйся, я начну ходить в вечернюю школу, а днем буду заменять тебя на работе“. И он сделал это, доказав прочность семейной цепи. В Рождество 2011 года Инна забрала Софи домой.

Музыкальное чудо-лекарство

Дома выяснилось, что малышка беспокойная и тревожная, никогда не улыбается, прикосновения ее не успокаивают, ее невозможно взять на руки. „У нее были судороги почти каждую ночь. Она не спала по ночам. Хорошо, если она спала пару часов подряд“, – вспоминает тяжелые времена Инна.

Инна открыла чудо-лекарство, которым стала музыка. „Когда я поняла, что ей нравится, когда я пою, я перестала с ней разговаривать и стала общаться с ней только посредством пения. Например, я пела ей: „Иди сюда, детка“. Весь первый год я пела и играла ей – Бетховена, Чайковского, народные песни. Перед сном я всегда пела старую грузинскую народную песню „Сулико“, а утром – „Во саду ли, в огороде“ (что для нее означало „Пойдем гулять“). С помощью песни мы создавали связь между матерью и ребенком. И в один момент я заметила, что она позволила себе быть ребенком. Прошел год, прежде чем она адаптировалась и захотела быть со мной.

У меня появился ребенок, но я потеряла мужа

„В конце концов, я развелась со своим вторым мужем. То есть он ушел от нас в течение первого года после появления Софи. Врачи не давали нам никаких гарантий, что Софи станет здоровым ребенком, и муж не выдержал. Сначала он хотел отказаться от ребенка, но потом уехал в путешествие, а к тому времени, когда он вернулся, я собрала его оставшиеся вещи в чемоданы и вынесла их на улицу. Больше я его не впустила“, – вспоминает Инна.

После расставания Инна не осталась одна с ребенком, сыновья по-прежнему жили дома, и мама и папа Инны каждый день приходили помогать. „Не у всех есть такая семья, которая могла бы поддержать, но тогда на помощь могут прийти друзья, товарищи по группе PRIDE или другие опытные попечительские семьи“, – советует Инна, которая сейчас сама проводит обучение PRIDE и является руководителем MTÜ Teadlik Lapsevanem, оказывающей поддержку приемным семьям.

Инна и ее первый муж Олег (имя изменено), отец ее сыновей, остались друзьями. Даже настолько близкими, что Эмма-София (11) считает себя дочерью Олега, а мать мужчины считает Софи своей внучкой. „Несмотря на то, что у Олега теперь новая семья, мы все остаемся одной большой семьей, цепь держится. Просто в моей маленькой семье я играю одновременно роль как отца, так и матери“, – говорит Инна.

На вопрос, не было ли у нее в тот первый год чувства того, что она вот-вот сломается, Инна быстро отвечает отрицательно: „Ни разу! Это чудо, что у меня вообще есть дети, потому что когда-то врачи сказали мне, что я не смогу иметь детей. Я смогла, но они не всегда были здоровыми. Мой старший сын перенес десять операций за десять лет, а у младшего остановилось сердце, когда ему было четыре года“, – объясняет Инна, как болезни детей закалили ее.

„Трудности с Софи не пугали меня, потому что у меня была цель помочь ей выздороветь. Я была не одна, меня поддержали врачи Таллиннской детской больницы, невролог Майли Руллинков, психиатр Анне Клейнберг и психолог Трийну Тянавсуу, которые помогали мне и Софи первые пять лет“, – с благодарностью вспоминает Инна.

Американские горки

„Софи – ребенок с синдромом дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), с которым очень интересно жить“, – описывает Инна, добавляя, что она впервые смогла „выдохнуть“, когда Софи было четыре года.

„Жизнь с Софи постепенно становится все лучше и лучше, – говорит Инна. „Биологический возраст Софи – 11 лет, эмоциональный возраст – 5-6-летнего ребенка, социальные навыки – 13-15-летнего, когнитивные – 11-12-летнего. Это компот, с которым надо жить“, – описывает она, поясняя: „Мы имеем дело с молодой девушкой, которая иногда ведет себя как 5-летняя, и мне нужно понимать, что это просто поведение, которое пройдет, и обеспечить эмоциональную и психологическую поддержку. Детям с гиперактивностью приходится тяжело в школе, потому что их нелегко принять сверстникам, их считают инфантильными. Например, Софи все время говорит или поет, она не может долго молчать.

Инна тщательно подбирала для ребенка подходящую среду вне дома – детский сад, кружок по интересам и школу. „Наконец-то я нашла замечательный детский сад „Лепистик“, где работают учителя с большой буквы. И их помощники тоже с большой буквы. Этот садик стал для нас палочкой-выручалочкой“, – хвалит Инна. Она также выбрала для своего ребенка хорошую частную школу, которая, по ее мнению, придерживается гуманистических ценностей. „Сначала Софи не могла сосредоточиться больше пяти минут, но уроки в этой школе организованы так, чтобы она не чувствовала, что она не такая как все. Детям с гиперактивностью дают индивидуальные задания – у каждого ребенка есть свое задание, за выполнение которого полагается небольшой приз“, – рассказывает Инна.

Ребенок с СДВГ нуждается в признании

Моменту спокойствия предшествовали такие ситуации: Софи проливает растительное масло на кухне, Инна поскальзывается и падает. Софи всыпает в масло муку. Хорошо, если это происходит только на кухне. Инна слышит шум ночью, идет в гостиную и видит там Софи, которая поставила стул на стол, забралась на стул и пытается качаться на лампе. С тех пор Инна больше не ложится спать раньше Софи и никогда не оставляет ее дома одну.

„Дети с гиперактивностью обладают живым воображением, и если направить его, например, в искусство, то получаются удивительные вещи. Если ребенок рисует на шкафу или стене, не расстраивайтесь, а создайте вместе с ним произведение искусства“, – советует Инна. „Ребенка с гиперактивностью нужно защищать, чтобы другие не обижали его, и много хвалить. Тогда есть надежда, что не будет проблем с поведением. Я, например, сказала Софи, что она сверхчеловек, очень талантливая, и что ее рисунок на шкафу похож на книжку с комиксами“, – советует Инна.

Любовь – это поступок

Инна, которая сначала была в роли матери в попечительской семье, теперь удочерила Софи, и Софи это знает. Как объяснить такие вещи маленькому ребенку? „Отвечай ребенку честно, когда он спрашивает, как он появился на свет“, – советует Инна.

„Когда ей было три года, я показывала ей на YouTube видеоролики о том, где собака-мать кормит котят или бельчата пьют молоко кошки-матери, и объясняла, что в жизни может произойти и такое. Когда я еще была ее попечительской семьей, мы часто встречались с его биологическими родителями, и для Софи было нормальным иметь двух матерей.

„У меня была очень счастливая жизнь, мне так повезло! У меня есть ребенок, который готовит мне суп, когда мне приходится много работать. И я могу поговорить с ней о книгах. По вечерам мы часто читаем друг другу стихи или слушаем музыку. Она очень музыкальный ребенок и я считаю, что помимо генов здесь играет роль и то, что раньше мы вместе слушали много музыки и пели“, – радуется Инна.

Софи хочет стать врачом, как ее старший брат, и петь, чтобы помогать людям. „Жизнь покажет, кем она станет. Сейчас она самостоятельно занимается музыкой дома не менее трех часов каждый день. Кроме того, она два раза в неделю посещает Ныммескую музыкальную школу и вокальную студию“, – поддерживает Инна мечту Софи.

„Я не видела в своих группах ни одной попечительской семьи, которая не справилась бы. Если у вас есть стремление и поддержка цепи, вы справитесь“, – уверена Инна. „Просто не всегда можно быть уверенным, что все сразу пойдет как надо. Будьте готовы полностью посвятить себя ребенку и использовать навыки и методы, полученные на обучении PRIDE“, – советует она. „Это не то путешествие, в которое следует отправляться, если вы берете ребенка только для того, чтобы заполнить пустоту в своей жизни“, – призывает она людей. „Любовь – это самое важное. Все равно всё когда-либо заканчивается, но любовь, которой мы делимся, не закончится никогда – ее будут передавать дальше наши дети. В этом и заключается смысл жизни человека“.

В настоящее время в Эстонии в семейных домах или приемных семьях проживают 762 ребенка. В приемных семьях проживают 154 ребенка, которые распределены примерно по 120 семьям. В Эстонии к принятию ребенка готовы еще 38 семей, прошедших подготовку.

Дополнительную информацию о приемном родительстве можно найти на сайте hoolduspere.ee