Умерла легендарная Джейн Биркин — скандалистка и икона стиля. Какой она была?
Она была актрисой и певицей, It-girl и иконой стиля, героиней скандальной хроники и правозащитницей, женой и матерью. Джейн Биркин, один из секс-символов 1970-х, ушла из жизни в возрасте 76 лет. „Лента.ру“ вспоминает о судьбе этой яркой женщины.
„Когда я стану старухой, лет сорока или около того, с сотней детей и всем прочим, возможно, мне будет немного больно читать написанное кем-то молодым. Когда я начну хромать, я, возможно, буду оплакивать свою гибкость и свои идеалы“. Так писала о себе в дневнике шестнадцатилетняя девочка Джейн — такая же ранимая, как и все тинейджеры ее возраста. Но не всем тинейджерам суждено, повзрослев, издать свой дневник миллионным тиражом, обрести мировую славу, стать актрисой, моделью и матерью модели и актрисы — и даже получить сумку своего имени от одного из самых известных модных домов мира. Биркин это удалось.
„Я чуть не грохнулась в обморок“
Джейн Мэллори Биркин, дочь морского офицера Дэвида Биркина и довольно известной в богемных британских кругах театральной актрисы, красавицы Джуди Кэмбелл, появилась на свет 14 декабря 1946-го — через год после рождения ее старшего брата, будущего кинорежиссера и сценариста Эндрю Биркина.
Девочку нельзя было назвать ослепительно красивой (особенно в сравнении с матерью), но тонкая, хрупкая, с маленьким бюстом, модельного телосложения девушка с огромными синими глазами в обрамлении густых ресниц идеально „попала в тренд“ стиля жизни 1960-х, олицетворением которого были манекенщица Твигги, свингующий Лондон, ночные клубы и сексуальная революция. Сама Джейн говорила, что в юности была очень стеснительной. Она жила в довольно респектабельном районе Челси, принадлежала к обеспеченному классу и вполне могла рассчитывать на буржуазное будущее. Однако все вышло иначе.
В семнадцать лет она влюбилась в Джона Барри — уже широко известного тридцатилетнего композитора, успевшего к моменту встречи с Джейн написать музыку для трех серий „Бондианы“ (всего же их на его счету 12) и расстаться с двумя спутницами жизни.
„Он показался мне настоящим красавцем, — писала Биркин в дневнике в 1965-м — в год свадьбы с Барри. — Мы столкнулись на лестнице, и я подумала: „Если он скажет мне хоть слово, я умру“. Он заговорил со мной о преподавателе вокала. Я чуть не грохнулась в обморок“.
Брак продлился три года. В 1967-м Джейн родила дочь Кейт и рассталась с Барри (по его инициативе, он был очень любвеобилен), в 1968-м развелась. В этот короткий промежуток уложились не только грустная история о разбитом сердце и материнство, но и начало кинокарьеры Биркин — не всем удается уже дебютанткой сыграть в одном фильме с Аленом Делоном («Бассейн“, 1969) и сняться у Антониони, как это получилось у нее.
„Я услышала, что Микеланджело Антониони проводит в одной из студий в окрестностях Лондона пробы к фильму „Фотоувеличение“. Там была большая черная стена. Мне дали кусок мела и попросили написать свое имя. Через каждые три буквы меня поворачивали в профиль, чтобы убедиться в моей фотогеничности, — так вспоминала об этом Биркин в „Дневнике обезьянки“. — Вошел какой-то итальянец и сказал: „Крупнее! Напишите свое имя как можно более крупно! <...> Вы что, хотите таким образом обольстить режиссера?“ Тут я не выдержала и расплакалась. Тогда ко мне подошел другой сеньор, очень элегантный, с приятными манерами, и сказал: „Это все, что я хотел видеть“. Это был Антониони“.
„Мне показалось, что он смотрит на меня злобно“
Когда закрывается одна дверь, открывается другая: едва Джейн пришла в себя после разрыва с Барри, как ее захватило новое увлечение. В 1968 году актриса прошла пробы на фильм „Слоган“, одну из главных ролей в котором играл infant terrible французской богемы, актер, певец и композитор Серж Генсбур. Он был старше Биркин на 18 лет, некрасив, грубоват, властен, много курил и еще больше пил. Джейн влюбилась не сразу: сначала Серж ее бесил.
„Я жаловалась Пьеру Гримбла (режиссер „Слогана“ — прим. „Ленты.ру“) на Сержа. <…> Мне показалось, что он смотрит на меня злобно. „Но он совсем не такой,“ — сказал мне Пьер и, если я правильно помню, устроил ужин в ресторане „Режин“, чтобы дать мне возможность увидеться с Сержем вне съемочной площадки и лучше его узнать“, — так вспоминала Биркин о начале романа в „Дневнике обезьянки“.
Джейн узнала Сержа настолько хорошо, что после съемок переехала к нему во Францию (где осталась жить навсегда), и об их романе скоро услышала вся Европа. Уже в 1969-м вышла их первая дуэтная пластинка Jane Birkin/Serge Gainsbourg. Композиция с этого диска — написанная Генсбуром еще в 1967-м песня Je t’aime… moi non plus («Я тебя люблю… Я тебя тоже нет“) — стала гимном „свободной любви“ 1970-х. В финале сингла Биркин очень правдоподобно стонала, имитируя оргазм.
Диск вышел настолько зажигательным, что разлетелся моментально — самая продаваемая пластинка года во Франции, миллион копий раскупили уже в первые недели после выхода
Эротический характер хита привел к его запрету на радио в нескольких европейских странах и официальное осуждение со стороны самого Папы Римского Павла VI (к слову, впоследствии канонизированного).
„Серж говорил, что он (Павел VI — прим. „Ленты.ру“) — „наш лучший пиарщик“. И правда, сразу после выхода номера ватиканской газеты L’Osservatore romano пластинка начала продаваться как горячие пирожки“, — вспоминала Джейн.
Скандальная история песни продолжилась в 1975 году, когда Генсбур снял как режиссер фильм с таким же названием и сюжетом на тему нетрадиционных отношений. Главную роль сыграла Джейн. Картина шокировала зрителей и стала популярной в определенных кругах, но кинонаград не снискала, несмотря на то, что экранным партнером Биркин был тогдашний богемный секс-символ Джо Даллесандро, а в эпизоде снялся уже довольно известный на тот момент Жерар Депардье. Впрочем, Джейн получила за свою роль номинацию на „Сезар“. В Великобритании Британский совет по классификации фильмов запретил показ картины. На этом пара не прекратила шокировать публику. Так, в 1978 году они снялись у Хельмута Ньютона: Серж в смокинге, а у него на коленях, спиной к зрителю, — Джейн в чрезвычайно открытом купальнике и сандалиях на шпильке.
Генсбур любил Биркин, дарил ей драгоценности — скажем, бриллиантовое колье от знаменитого ювелирного дома Boucheron, но не мог изменить своей натуре. Их отношения были „наэлектризованными“ с начала до конца. В 1970-м Джейн публично запустила в лицо Сержу кремовым тортом. В 1980-м, расставаясь с ним, она записала в дневнике: „Мне 33 года. Я имею право жить как хочу, никому не подчиняясь, никого не боясь, ничего не стыдясь. Серж никогда на это не пойдет. Он не позволит мне жить в его доме и не слушаться его приказов“. Биркин ушла от своего бойфренда, а он поставил в своем доме ее статую в натуральную величину, а спальню Джейн сохранил в том же виде, как она ее оставила.
„Прощайте, комплексы!“
Своей известностью была обязана не столько своему актерскому или вокальному таланту, сколько искусству жить, art de vivre. Она была настоящей законодательницей мод и завсегдатаем ночных клубов от Парижа до Нью-Йорка.
Фанаты Биркин приписывают ей, кроме эрмесовской сумки (которая, к слову, появилась в продаже только в начале 1980-х), еще и честь популяризации в Париже лондонских ультрамини, введенных в обиход британкой Мэри Куонт, накидок-кейпов и брюк-клеш. Тут надо сделать оговорку: практически одновременно с Куонт шить такие юбки начал и французский модельер Андре Курреж — как говорится, удачные идеи витают в воздухе. Так или иначе, Джейн была популярна, охотно демонстрировала безупречные ноги и в мини-юбках, и в коротких шортах, и в высоких сапогах, и в узких брюках. Ей завидовали и подражали.
Все тринадцать лет, проведенные с Генсбуром, Биркин продолжала сниматься и записывать песни, которые писал для нее ее возлюбленный (они так и не заключили официального брака, несмотря на рождение в 1971 году общей дочери Шарлотты Генсбур). Но признанной и мегауспешной кинозвездой и певицей она так и не стала.
Но талант на самом деле был, просто проявлялся он в другом: Биркин можно считать одной из первых it-girls в современном понимании этого слова. Клубы, в которые она ходила выпить и потанцевать, делались популярными, одежда, которую она надевала, тут же возносились на пик моды. Кроме мини-юбок, кейпов и бархатных шорт там оказались белые рубашки, завязанные узлом выше талии (предтеча кроп-топа), длинные джинсы-клеш с обувью на высоком каблуке или танкетке и сверхоблегающие водолазки, которые малогрудая хрупкая Джейн носила без бюстгальтера. В 1973 году журнал Union назвал ее „образцом красивой женщины с маленькой грудью“. „У меня сегодня праздник! Я листала страницы читательской почты и вдруг наткнулась на эту заметку. Гениально! Прощайте, комплексы“, — иронизировала актриса.
Еще одной экстравагантной и опередившей свое время модной привычкой Биркин было ношение мужских вещей. Задолго до того как это стало трендом, она сочетала пиджаки (которые сидели на ней оверсайз), джинсы и кеды. Хрупкая фигура и обаяние Джейн превращали этот грубовато-небрежный набор в неожиданно сексуальный
Ну и, конечно, сумка Birkin. В начале 1980-х, уже после завершения своего романа с Генсбуром, Джейн летела в самолете вместе с Жаном-Луи Дюма, тогдашним главой дома Hermès. Биркин доставала из багажного отсека свою объемистую плетеную корзинку с крышкой (изделие португальских ремесленников из Алгарве, с которой появлялась буквально повсюду) и случайно перевернула ее. Содержимое вывалилось наружу, и Джейн пожаловалась Дюма на отсутствие удобных сумок-weekenders — для коротких поездок.
Спустя три года ей прислали из Hermès объемистую сумку, названную ее именем. Биркин стала второй актрисой после Грейс Келли, которой респектабельный французский производитель люкса посвятил „персональную“ сумку, назвав вещь ее фамилией. А на португальскую корзинку демонстративно наехал колесом своего авто новый бойфренд Джейн, режиссер Жак Дуайон, у которого она снялась в фильме „Блудная дочь“.
„Главное — быть с теми, кого любишь“
Корзинка погибла, но и Birkin у Биркин фавориткой не стала: сумка оказалась слишком вместительной, от нее у актрисы болела рука. „Блудная дочь“ вышла не очень: вообще с годами Джейн была все менее популярна как актриса. Зато у нее с Дуайоном в 1982 году родилась вполне реальная дочь: успешная певица и актриса Лу Дуайон, младший ребенок Биркин.
„Главное — быть с теми, кого ты любишь, и никогда с ними не разлучаться. Это единственная вещь на свете, которой стоит дорожить“, — как-то записала Джейн в дневнике.
К сожалению, жизнь заставила ее расстаться с дорогими ей людьми. В 1991-м она искренне горевала после смерти Генсбура, вскоре после этого рассталась с Дуайоном, а в 2013 году похоронила старшую дочь Кейт Барри, которая совершила суицид.
Но бунтарская и свободолюбивая сущность Биркин ей не изменила. Она продолжала жить так, как хотела — „никому не подчиняясь, никого не боясь, ничего не стыдясь“. Давала концерты, играла в кино, получала очередные номинации на „Сезар“ (но не премии: на премии судьба не была к ней щедра). Сотрудничала с правозащитными организациями по вопросам нелегальной иммиграции и борьбы со СПИДом. Добивалась освобождения Аун Сан Су Чжи, опальной главы оппозиции в Мьянме. Потребовала от Hermès переименовать сумку Birkin из-за того, что для ее изготовления использовались шкуры рептилий, полученные неэтичным путем (модному дому удалось разрешить конфликт миром, и сумка сохранила свое название).
В без малого 70 лет Джейн снялась в рекламном музыкальном проекте дома Saint Laurent и сыграла главную роль в короткометражке швейцарца Тимо вон Гунтена „Женщина и поезд“, номинированной на „Оскар“, после чего объявила, что это было ее последнее появление в кино.
В 2017-м Биркин выпустила альбом Birkin/Gainsbourg: Le Symphonique — сборник песен, которые Генсбур когда-то написал для нее, в новых оркестровых аранжировках. Это было своеобразное признание в любви — словами „лучших песен, написанных на французском языке“.
