Кристина Каллас — в интервью JANA: коалиция центристов с EKRE разрушила то, что мы создавали 25 лет
Главный редактор журнала JANA Дарья Саар на официальном сайте издания открывает серию интервью женщин-политиков. В первом выпуске лидер партии Eesti 200 Кристина Каллас рассказывает о том, почему честным гражданам важно идти в политику и объясняет, какие ошибки совершила ее партия.
— Это был не первый мой опыт участия в выборах в Рийгикогу, — говорит Кристина Каллас. — Я баллотировалась в 2015 году, была в списках социал-демократов по Ида-Вирумаа.
— Но в этом году вам с соцдемами оказалось не пути. Почему?
— Я видела, что наша политическая система застряла. Старые партии (соцдемы, центристы, реформисты, Isamaa) не видели, какие у нас большие нерешенные проблемы, и не видели угрозу популизма, которую представляет EKRE. Если бы я пошла голосовать, а не создавала свою партию, то даже не знала бы, кого выбрать. И я поняла, что таких, как я, кто желает позитивного будущего для Эстонии, но кому нет за кого голосовать, так как никто их не представляет, много. Но нынешние партии никуда двигаться не хотят, а просто решают мелкие проблемы. Эстонии нужна свежая сила, которая приведет специалистов, а не создаст еще одну партию с нынешними политиками.
— Кто вас поддержал?
— В основном, друзья. Люди, с которыми я училась в университете, и потом вместе работала. Семья отнеслась к выдвижению позитивно. Мама, конечно, испугалась, и не поняла, почему я этим занимаюсь. Ведь у меня есть успешная карьера. А муж, конечно, поддержал.
— В чем заключалась предвыборная компания
— Я как лидер партии, делала кампанию для партии в целом, а не лично для себя. Была в бесконечных дебатах, давала интервью, писала статьи. Объясняла, чего мы добиваемся.
— Что бы вы сделали по-другому, если бы кампания повторилась?
— Мы проанализировали избирательную кампанию и поняли, что наши идеи не до конца дошли до людей. У нас было мало времени, чтобы сформулировать проще и объяснить, чего мы добиваемся. Мы хотели остаться интеллигентными и чистенькими, но, видимо, в политике так невозможно. Нужно, по всей видимости, критиковать других, чтобы избиратель понял, какие цели ты преследуешь. Конфликт должен быть, а мы этого избегали.
— Как финансировалась предвыборная кампания?
— Частными спонсорами. Государственных денег не было ни копейки. Была кампания по сбору средств в Hooandija. Мы ходили на встречи, просили денег от спонсоров.
— Что осталось в осадке после выборов в парламент, когда эмоции уже улеглись?
— Я думаю, что избиратель до конца не понял, между чем и чем идет выбор. И он это понял, когда начали делать коалицию. И тогда до избирателя дошло, что мы не выбирали систему налогов, или систему образования. Мы выбирали будущие ценности Эстонии. Хотим ли мы видеть страну маленькой, злой, националистической и агрессивной. Или все-таки открытой, смотрящей вперед. Избиратель выбрал первый вариант. Консервативные националистические партии получили большинство в парламенте. Центристы, EKRE и Isamaa получили больше голосов, чем социал-демократы и реформисты. Если бы Eesti 200 вошли в парламент, мы бы такого правительства не видели. Уверена, что в этом случае Кайя Каллас начала бы переговоры о коалиции с социал-демократами и нами.
— Самый тяжелый момент кампании для вас лично?
— Когда начали черный PR против меня. Представители партий Isamaa и EKRE взяли высказывания из интервью 2016 года, где я как социолог анализировала межэтнические отношения в Эстонии, и вытащили куски из контекста, чтобы показать, что я якобы стою за интересы Кремля против Эстонии. Этот черный PR, вся эта ложь. С этим жить очень трудно, ты не можешь пойти и сказать, что это всё ерунда. Я не плакала в подушку, но надеюсь, что когда-то эти люди сами себя накажут. Верю, что карма им вернет должок. Я даже выключила фэйсбук на время кампании. Вообще удалила приложение, чтобы пальчиком на экран телефона не нажимать.
— Планируете ли еще участвовать в выборах?
— Конечно. Я не выбрала навсегда политическую карьеру и смотрю на себя не как на политика, а как на гражданина, который на ближайшие 4 или 8 лет взялся за политику, потому что хочет что-то изменить. Я недовольна тем, что происходит. Готова отправить свою профессиональную карьеру на второй план. И возможно, через 8 лет я пойму, что повернула Эстонию туда, куда я хотела. Если не удастся, то дальше надо заниматься профессиональной карьерой.
— Говорят, политика — грязное дело.
— Она грязная, если мы оставим ее тем, кто считает политику своей профессией. Их каждодневная карьера зависит от того, получат ли они достаточно голосов. Иначе у них не будет ни карьеры, ни зарплаты. Чтобы она была менее грязной, обычные граждане должны время от времени ей заниматься. То есть прочищать ее. Если она остается замкнутым пространством, то политика корумпируется. Если мы все будем говорить, что политика — такая грязная, тьфу-тьфу, давай не будем, то мы не имеем права жаловаться.
— Как оцениваете активность женщин и с точки зрения тех, кто баллотировался, и с точки зрения тех, кто голосовал?
— У нас в списке более 40% были женщины. Возможно, женщины меньше хотят занимать первые места в списке, а мужчины наоборот борются за это первое место.
— Они не объясняли причины?
— Мне кажется, что самооценка с этой точки зрения не очень сильная. Возможно, опять-таки из-за грязного имиджа политики. Политика в Эстоний, как говорим мы политологи, очень маскулинна. The winner takes it all. Победитель получает все. Я сейчас выиграю и буду всеми дверями стучать, всем покажу, что я самый-самый. Да, вы выиграли, получили больше всего голосов, но политику надо делать вместе, и партнеры по коалиции тоже должны что-то предложить своим избирателям. То есть все партии сообща будут работать на благо своих избирателей.
— Кайя Каллас как себя вела: маскулинно или феменинно?
— Очень маскулинно. Мы выиграли, а теперь будем смотреть, как и с кем мы будем составлять коалицию. Вместо того, чтобы сказать, что реформисты получили очень сильную поддержку со стороны населения, теперь их задача — искать возможности сотрудничества, для того, чтобы лучше всего представлять интересы эстонского народа.
— В этом и была ее ошибка?
— Это была очень большая ошибка. Возможно, из-за того, что у нее не было опыта. Но такой всегда была политика реформистов. И в этом причина, почему их коалиция под Таави Рыйвасом развалилась. Потому что всем уже надоело их высокомерие. Но и другие партии проводят такую же политику — я сейчас приду и дверь ногой открою. Потому что я выиграл выборы. У Ратаса, который пошел на коалицию, стиль более феменинный. Но он принял одно решение, которое было большой ошибкой. Начать переговоры с EKRE.
— Почему это ошибка?
— Потому что этим шагом Ратас как лидер нам всем сказал: то, что EKRE делает и говорит, это нормально. То есть Ратас легитимизировал то, про что и как говорит и делает EKRE. И наш внешнеполитический имидж очень сильно упал. Нам будет трудно экономически, нашим вузам, где участся иностранные студенты, тоже будет непросто. Наш имидж, который мы строили 25 лет, и который помог нам выскочить из стран бывшего СССР, бросили в урну.
