Елена, 31 год

Был 2017 год, я работала дизайнером мебели. Как-то надевала бейджик и нащупала у себя шишку, коллеги посоветовали искать онколога. Первый врач сказал, что надо резать, но я обратилась ещё за одним мнением. Второй затаскал меня по анализам, но в итоге предположил, что у меня гормональный сбой и ничего трогать не надо. Сказал, что мне просто нужен мужчина. Шишка между тем росла, и однажды утром я проснулась с огромным синяком. Врач отправил меня на биопсию, но она была чистой, так что я пошла работать дальше. В какой-то момент поднялась температура, стало плохо. Тогда я обратилась к третьему врачу, который сказал: “Какая интересная штука у вас!” — и отправил к четвёртому. Размер этой шишки уже был шесть на восемь сантиметров, грубо говоря, полезла третья грудь. Кончилось тем, что я потеряла сознание на работе и на скорой меня увезли в хирургию. Госпитализировали, взяли анализы в который уже не помню раз. На четвёртый день раздался звонок, мол, приходите. Врач встретил меня с бумагой в руках, глаза опущены. Увидела на бумажке слово “рак”, сложное название, вторая стадия. У меня был ступор, потом выскочила на улицу. Позвонила ухажёру, моему нынешнему мужу, попросила обойтись без траурных лиц. Приехала, а там, конечно, две кислые мины — он с другом. Он даже не знал, что сказать, как реагировать.

Началось лечение. Когда я спросила про реконструкцию, онколог взорвалась: “Как ты можешь думать об этом, ты вообще знаешь свой диагноз?” Тогда я впервые заплакала. Процесс лечения тоже был мучительным: удалили грудь слева, а справа сделали подкожную мастэктомию и поставили имплантат. Молодому человеку я предложила разойтись. Боялась, что из-за физических изменений это буду уже не та я, которую он знал. Но он перевёз мои вещи к себе и пригрозил, чтобы больше таких разговоров не было. В итоге мы расписались, сыграли небольшую свадьбу. Он дал мне веру в жизнь, если бы не он, меня бы уже не было.

Волосы выпали на тринадцатый день химии. Был такой неприятный момент: муж приехал с похорон, у него утонул племянник, а тут я с клоком волос в руках

Волосы выпали на тринадцатый день химии. Был такой неприятный момент: муж приехал с похорон, у него утонул племянник, а тут я с клоком волос в руках. Но мы как-то пережили это вместе. Однажды к нам в гости пришёл его друг, я вышла в гостиную без платка, и спустя час общения он сказал: “Лен, я только сейчас понял, что ты лысая”. Больше я платок не носила, хотя некоторые бабушки на улице крутили пальцем у виска.

Через некоторое время имплантат начал меня беспокоить. Оказывается, случился рецидив — опять операция, опять химия. Сказали, что надо удалять яичники, так как опухоль гормонозависимая. Я протестовала: надеялась родить, хотя врачи и говорили, что я не в себе. По закону онкопациенты не могут взять опекунство. Получалось, что мы с мужем оставались без детей. Прямо во время лечения случился третий рецидив: больше тридцати метастазов обвили сосуды и пошли под ключицу. Я попала в больницу в виде экстренного пациента. Там мне наконец-то попался достойный врач, который оставил в покое яичники и назначил самую ядерную химиотерапию. Прохожу её до сих пор.

Я бывалый боец, но иногда ползаю - настолько плохо мне бывает. Раз в 21 день - восемь дней ада. Дохожу от комнаты до кухни и так устаю, что даже лежать тяжело. Собака подходит, кладёт лапу, и кажется, что на меня плита упала. Но я стараюсь об этом не говорить и поменьше думать. Считаю себя сильным человеком, не люблю, когда меня жалеют. Всё ведь можно пережить, это не конец света. Стараюсь встать и выйти на улицу, даже когда плохо. Муж отговаривает, но мне важно показать миру, что я жива. Потом звоню ему и говорю: “Встречай, сама дойти не могу”. А когда я творю, рисую, вообще забываю, что болею. Кажется, я не совсем приняла тот факт, что это рак. Воспринимаю скорее как затяжную простуду, которую надо вылечить.

Антонина, 34 года

- Диагноз мне поставили в 2017 году. Сама нащупала шишку в груди. Побежала на обследование, где мне сказали, что это обычная киста, которая пройдёт сама через полгода. Я сделала ещё одно обследование уже с УЗИ, по результатам которого забили тревогу и направили на биопсию. Попала к очень хорошему доктору, к нему сложно записаться на приём - неожиданно освободилось одно место, девочка отказалась.

Биопсия показала рак. На приёме у хирурга слёзы подкатили, но я не дала волю эмоциям. Не хотела выглядеть слабой и терять на это время. Вышла из кабинета и, как солдат по приказу, начала лечение. Я уже сталкивалась с этим диагнозом: у отца был рак. Он умер в пятьдесят шесть лет. Наверное, это закалило меня. Подруга ждала в коридоре и, как услышала диагноз, хотела зареветь. Но я ей не позволила.

Собрались за столом — попросила без истерик, так как если плачут, значит, уже похоронили, но ведь с этим диагнозом долго живут

Сначала я никому из родных не стала рассказывать, но в итоге поняла, что надо. Собрались за столом, муж уже был на взводе, он паникёр. Попросила без истерик, так как если плачут, значит, уже похоронили, но ведь с этим диагнозом долго живут. После этого вечера муж месяц ходил как зомби, как будто не здесь, молчал. В какой-то момент я не выдержала и попросила его собрать волю в кулак, поддержать меня. Встряхнула его фразой: “Это же не у тебя рак”.

У меня оказалась гормонозависимая опухоль. Врачи сказали, что клетки делились медленно и, возможно, рак у меня уже был год или даже полтора. Это хорошие новости. Но также меня предупредили, что химия может не убрать все раковые клетки. Я внушила себе, что у меня уберёт, и искренне в это поверила. Сработало.

Волосы должны были выпасть через две недели после первой красной химии. Я не дождалась этого момента. Позвала подругу через три дня после первой процедуры, и она побрила мне голову. Сын очень любил трогать мамины волосы, но его и ёжик устроил, смеялся. Когда старший, Максим, пришёл из школы, я его встретила в шапке. Он всё время хвастался, какая красивая у него мама, и я решила его подготовить. Сказала, что мне нужно было подстричься, сняла шапку. Сын заплакал. А я сижу и думаю, как бы самой не заплакать. Взяла его руку, и мы по-взрослому поговорили про болезнь.

Химия давалась тяжело, после третьей я уже была не готова продолжать. Силы заканчивались. Впервые разрешила себе поплакать. Выплакалась и поехала на следующую. Это война. Ноги сами понесли меня исповедаться, но легче не стало: батюшка на меня наорал. Поняла, что лучше буду тихо молиться сама, без посредников. Во время лечения я стала как будто прозрачная. Почему-то было ощущение, что меня никто не видит. А ещё воздух стал сладким как никогда. Мне хотелось дышать полной грудью. Когда закончилось лечение, я тусила, танцевала в клубах - в подростковом возрасте этот этап прошёл мимо. Это помогло переключиться - болезнь нельзя холить и лелеять, надо жить.

Самой мне умереть не страшно. Я много общаюсь с другими пациентками и сильно к ним привязываюсь. Боюсь потерять их. Уже теряла: близкая подруга Анюта умерла после рецидива у меня на руках. Было очень тяжело.

Все истории читайте на сайте Wonderzine. Хотите поделиться своей историей? Пишите нам на адрес ajakirijana@ekspressmeedia.ee.

Поделиться
Комментарии