Каминг-аут: как реагировать на неожиданное признание ребенка
Решиться рассказать родителям о том, какой ты есть на самом деле, для подростка очень трудно. Но и для родителей такой разговор — испытание не из легких, пишет Deti.mail.ru.
Мы поговорили о каминг-ауте (от англ. coming out of the closet — “выйти наружу из чулана/шкафа”) с Леной Климовой — создательницей сообщества “Дети-404”. Это проект для подростков, которые столкнулись с проблемами, связанными с сексуальной ориентацией или гендерной идентичностью, а также для их друзей и родственников.
– Лена, года три назад вы публиковали такую цифру: только каждый пятый родитель нейтрально или позитивно реагирует на каминг-аут ребенка. Что-то изменилось?
– Я бы не хотела упоминать конкретные цифры, потому что все подсчеты довольно приблизительны. Но точно можно сказать одно: подростки могут открываться разным людям — друзьям, знакомым, родителям, педагогам, психологам, целому коллективу (школьный класс). И именно родители по сравнению со всеми остальными чаще всего резко не принимают и не понимают своих детей.
– Когда подросток понимает, что он — гомосексуал, чаще всего он пытается объяснить это родителям. Проще, казалось бы, промолчать?
– Почти каждый ЛГБТ-человек рано или поздно обычно чувствует необходимость рассказать об этом кому-то — то есть совершить каминг-аут.
Можно ли молчать? Можно. Но врать и скрываться — очень тяжело. Ложь или умолчание затрагивают почти всю жизнь. Множество мелочей ежедневно доступны гетеросексуалам: спокойно держать любимого человека за руку, говорить о партнере, не отбирая тщательно слова в страхе выдать его пол…
Многие родители интересуются личной жизнью своих детей. Конечно же, у девушки спросят: ну где же твой принц? А у юноши, нашел ли он себе девушку. Как не испортить отношения с родителями, которые почти наверняка тебя не примут? Ложь, ложь, ложь. Одним это дается легко, а другим — крайне мучительно.
Подростки могут осознать свою гомосексуальность в очень раннем возрасте — в 11-12 лет. По рекомендации Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), с 11 лет ребенок уже считается подростком. Он прошел стадию романтическую, когда возникают чувства без телесного оттенка, теперь они начинают приобретать оттенок физический. У гомосексуальных подростков такие чувства (фантазии, сны) возникают именно к своему полу. Дальше — два варианта развития событий. Если ребенок мало знает, одинок, испуган, ему не с кем поговорить — он просто станет чувствовать себя “не таким”, не поймет, что с ним происходит. Если же у подростка нет информационного голода, то он осознает свою гомосексуальность.
– Как на каминг-аут обычно реагируют родители?
– Принимающие реагируют нейтрально: “Все в порядке, мы по-прежнему тебя любим, ты наш сын / наша дочь, ничего не изменилось, обязательно рассказывай, как у тебя дела, обращайся за советом, мы хотим знать, как и чем ты живешь”.
Не принимающих больше, и их реакции разнообразнее. Одни включают игнор. Выслушав признание подростка, делают вид, будто ничего не было. В буквальном смысле. Могут даже через какое-то время спросить: “Ну что, дочь, ни с каким мальчиком не встречаешься?” Еще вариант — не поверить: “Ты говоришь неправду, ты не можешь быть такой”. Еще: резко прерывать попытки подростка все-таки обсудить эту тему. “Мы не будем об этом разговаривать — закрой рот”.
Другие применяют более радикальные меры: психологическое, физическое и даже сексуальное насилие. Родители не позволяют подростку видеться с любимым человеком, лишают средств связи: отбирают телефон, не дают выходить в интернет, контролируют переписку. Называют ребенка больным, извращенцем, педофилом, унижают и оскорбляют, пытаются лечить гормонами, водят по батюшкам и по бабкам, угрожают психбольницей и даже убийством.
– Почему они реагируют по-разному?
– Для одних признание ребенка в гомосексуальности — крах всех жизненных планов, всех надежд (чаще всего мнимый, но от этого не легче!). Крах мечты о свадьбе сына/дочери, о внуках, о ее/его будущей жизни. Но — возможность иметь детей зависит от репродуктивной функции, а не от сексуальной ориентации. Свадьба — может, будет и она, только не совсем такая, как ожидалось. Планы не накрылись медным тазом — они изменились.
Для других это столкновение лицом к лицу с чем-то, что раньше казалось нереальным, мифом, картинкой из телевизора. Ты думаешь, что гей — это мужик, который голым бегает по улицам, воткнув себе в попу перо, и совращает детей (потому что только такими их показывают по ТВ), и вообще — геи только в Америке. А тут твой сын говорит: “Я гей”. Что тут остается, кроме как хлопнуться в обморок? Но — он не в перьях и одет? Все хорошо. Наверно, стоит переключить телеканал.
Третьих убивает вина. “Наверно, это моя ошибка. Она выросла без отца, не видела примера мужчины перед глазами”. “Я что-то сделала не так”. Дорогие родители. Это не так. Ученые пока что окончательно не выяснили, от чего именно зависит сексуальная ориентация, но нам известно, от чего она не зависит. От полной/неполной семьи, от небезупречного воспитания, от излишней мягкости или твердости матери, от недостатка “мужского примера”… Вы ни в чем не ошиблись.
Четвертых тяготит груз общественного мнения. И никуда от него не деться. Ребенок совершил каминг-аут, и теперь вам предстоит делать выбор: открываться перед обществом как родителю гомосексуального ребенка или нет. Теперь вы прекрасно знаете, каково быть в его шкуре. Можно молчать.
Но все вокруг — друзья, знакомые, коллеги — хвастаются фоточками свадеб детей, пяточек внуков и интересуются: “А твоя как? Когда на свадьбе погуляем?” И порой интерес бывает вовсе не доброжелательный. Что отвечать знакомым, которые задают такие вопросы? Говорить ли им правду?
Сложный вопрос. Посоветуйтесь со своим ребенком. Если он собирается рассказать о себе всем — тогда и вам нет смысла что-то скрывать. Если он поделился только с вами, никому не выдавайте его секрет. Что до любопытных родственников и друзей, которые интересуются, когда ваше чадо приведет домой жениха/невесту, всегда можно ответить: “Это его личное дело. Я не вмешиваюсь. Он сам разберется”.
– Важно ли, в каком возрасте ребенок все рассказал? Может, чем старше, тем проще принять?
– Можно услышать и такое: “Если бы она в сорок лет мне сказала — я бы поняла, но в шестнадцать — разве можно в шестнадцать знать, что тебе девочки нравятся?!” Вообще-то, можно. Вспомним: Семейный кодекс сообщает, что выйти замуж / жениться в России при некоторых обстоятельствах разрешено с 16 лет. Получается, 16-летним подросткам дозволено создавать семью с представителем противоположного пола, а понять, что тебя привлекает свой пол, “рановато”?
Но мало ли: “Вдруг она передумает! Вдруг он перебесится! Все еще можно исправить, надо подождать…”. Успокойтесь. Поймите: вашего ребенка не надо переделывать, с ним все в порядке. Если это подростковый эксперимент, все пройдет само собой. Если это бисексуальность, да, возможно, ваш ребенок когда-нибудь заведет отношения с человеком противоположного пола. Но подумайте: почему это настолько важно для вас? Спросите себя: что я чувствую? Почему?
– Часто даже психологи говорят, что подростков-ЛГБТ не бывает. Что это “мода”, что подростки “играют в геев”.
– Ни одна профессия не обойдется без некомпетентных крикунов. Зато их слышно громче всех…
Игра как подражание гораздо чаще идет по противоположному пути: подростки “играют” в гетероотношения. Девочка может подумать: “У всех подруг есть мальчики, а у меня нет. Заведу и я себе кого-нибудь, а то будут шептаться или засмеют”. А мальчик: “Если рядом с парнем есть красивая девчонка, ему завидуют и его уважают, я тоже так хочу”. Это не настоящие чувства, а все что угодно: эксперимент, расчет, притворство, любопытство, самоутверждение или самосохранение в школьной иерархии. И на это может пойти любой подросток.
Но “игра в гея” не стоит свеч. Это физическое и психологическое насилие, депрессии и суицидальные попытки, изоляция и принудительное лечение, отверженность и одиночество… В лучшем случае — постоянный стресс из-за страха разоблачения и лжи родным и друзьям. После такого странно думать, что дети захотят примкнуть к ЛГБТ из моды.
