Действующие лица:

  • Настенька – 25 лет.
  • Аннушка – ее сестра, 36 лет.
  • Костя – 40 лет.
  • Гена, муж Аннушки – 40 лет.
  • Василий Анатольевич.
  • Официантка.
  • Концертмейстер.
  • Хор.

Ближайшие спектакли "Хор Харона" в Русском театре
30 апреля

3 мая

17 мая

18 мая

Пролог.

Она рано потеряла мать. Воспитывала старшая сестра – Аннушка. Потому, наверное, и детей своих не родила: всегда была главная забота – сестренка, Настя. Аннушка очень боялась, что Настя будет чувствовать себя сиротой, а потому и игрушки, и одежда, и телефон у нее всегда были самые лучшие. И внимания – сколько хочешь. Водила и в театр, и в кино, и на концерты самых известных, заезжих. Летом находила возможность – если уж не за границу, то на русский юг обязательно. Зимой ездили в Питер, два раза гоняли в Европу. Аннушка, а за ней и все остальные_ по какой-то молчаливой договоренности пеклись о ней ежеминутно. Да и было о чем печься – девочка росла на редкость одаренная. Красивая, с ясными глазами, с чистым сильным голосом – прелесть, а не ребенок. Ее даже звали все не Настя или Анастасия, а Настенька, по-семейному. Девочка выросла, а имя так и осталось, приросло – Настенька, любимица…

Действие первое

Утро. Настенька забегает в репетиционный зал оперного театра. Кто-то из хора оборачивается. Навстречу ей идет Костя.
КОСТЯ. Настенька?
НАСТЕНЬКА. Здравствуйте… Константин Ильич. Опоздала?
КОСТЯ. Да в общем… Мы еще только собираемся. (Пристально смотрит на Настеньку.) Ты пила?
НАСТЕНЬКА. Нет.

Настенька выходит из зала, идет по коридору, заходит в какой-то некий общий кабинет. Здесь много людей. Кто-то готовится к репетиции, кто-то курит, кто-то просто лясы точит.

Аннушка?

Из-за ширмы выходит маленькая тощая, сутулая женщина в очках. Это сестра Настеньки – Аннушка.

АННУШКА. Ты чего?
НАСТЕНЬКА. Ты почему не сказала?
АННУШКА. Что?
НАСТЕНЬКА. Сама знаешь!
АННУШКА. Приходи домой ночевать, буду рассказывать. Или хотя бы бери трубку. Я сама вот только…
НАСТЕНЬКА. А мне сказать – нет?
АННУШКА. А что я? Он приехал, начальство пригласило. Я сама вчера только! Он же не писал, гад! Приехал, вчера приперся к Генке с вином, вот я приехал! И встречайте гада!
НАСТЕНЬКА. А Генка чего?
АННУШКА. Обрадовался, конечно.
НАСТЕНЬКА. Про меня не говорили?
АННУШКА. Да нет, про цены больше… Ну и в смысле, вообще… Про политику там. Вообще, посидели, нормально посидели. Он, ты знаешь, не думай, вообще не изменился. Не изменила Москва, нет…. Ой, божечки мои, ты сегодня зубы чистила?
НАСТЕНЬКА. А про меня вспоминал?
АННУШКА. Нет, спросил, как у тебя дела только. Я сказала, что хорошо.
НАСТЕНЬКА. Про грипп сказала?
АННУШКА. Так нет, это же полгода назад было.
НАСТЕНЬКА. Полгода назад? Ничего, что я чуть не умерла, с такими осложнениями?
АННУШКА. Не знаю… Полгода назад же… Забыла. Ты на репу не опоздаешь?
НАСТЕНЬКА. А сколько?
АННУШКА. Одиннадцать ноль восемь.
НАСТЕНЬКА. Бегу… (Выбегает из кабинета, входит в репзал.)

На стульях сидит хор. Настенька садится рядом на свободный стул. Концертмейстер – мужчина с красным лицом человека, страдающего алкогольной зависимостью, сидит за фортепиано. В репзал входит Костя.

КОСТЯ. Еще раз доброе утро всем! Очень рад вас всех видеть. Василий Анатольевич – где он, кстати? – сказал, что можно начинать. Партии выучены и разведены. Ну что, поехали?
КТО-ТО ИЗ ХОРА. Константин Ильич, давайте нашу фирменную распевку?
КОСТЯ (улыбается). Нашу фирменную?
КТО-ТО ИЗ ХОРА. Мы ее пели, когда вас вспоминали.
КОСТЯ. Ох! (Смотрит на часы.) Океюшки, встаем.
Хор встает.
(Кивает концертмейстеру.) И…
Концертмейстер играет.
ХОР (поет). Посмотри в глаза хора и ужаснись…

Концертмейстер повышает тональность. (Делает шаг вперед.)

Посмотри в глаза хора и ужаснись.

И так несколько раз, повышение тональности – шаг вперед, пока хор не упирается в зеркальную стену, и несколько раз не пропевает фразу перед зеркалом, каждый глядя на себя в упор.

КОСТЯ. Ну о’кей, океюшки. Молодцы! Все, давайте работать.

Хор разбирает лежащие на фортепиано партии, рассаживается по своим местам.

(Cадится на стул напротив хора.)

Ну, вы уже, наверное, поняли, да, что оркестра в спектакле не будет? Наш композитор с режиссером решили, что и оркестром, и главным действующим лицом у нас будет хор. Итак, поехали… Начинаем так, как будто все уже закончилось… Должно быть такое ощущение, понимаете, как будто я попал на кладбище… Только не с надрывом – все умерли, а вот это вот, я пришел на какое-то маленькое европейское кладбище, дует ветер, тихо, никого… И вдруг медленно, очень размеренно вступает хор… Попробуем.

Концертмейстер играет, хор поет, Костя дирижирует.

Стоп! Кто это сделал? Вот это вот… (Показывает.) Кто так жмет?

Хор переглядывается.

Если кто-то спел фальшиво, главное – вовремя посмотреть на соседа с укором. Настя, ты?

НАСТЕНЬКА. Я просто вступила.
КОСТЯ. Ты вступила сейчас, как будто ты солируешь, и тебя расстреляют, если с первых нот не возьмешь… Тихо, спокойно. Из ничего, из шума ветра… Еще раз…
В зал входит хормейстер – Василий Анатольевич, пожилой грузный человек.
ВАСИЛИЙ. Константин Ильич, ради бога, простите! Опоздал, мотался в реанимацию.
КОСТЯ. Что случилось?
ВАСИЛИЙ. У Фроловой инфаркт.

Хор шумит.

КОСТЯ. У Вики?! Как инфаркт? Ей же лет тридцать пять…
ВАСИЛИЙ. Тридцать семь. Утром позвонил ее папа, ночью Вику увезли в предынфарктном состоянии, пока везли, случился он самый… Она в областной. Я туда – а они ничего сказать не могут. Мол, в реанимации, звоните, узнавайте. В общем, кошмар, кошмар! Ее отец, мой однокурсник, Кеша, рыдает: дескать, довели, столько работать, а я не знаю, чего делать-то… Это ужас, как все! Ужас! Сейчас ходил к директору, обещал помочь… Но не знаю, что из этого будет.
КОСТЯ. Ох, господи!
ВАСИЛИЙ. Ужас, да. Вы-то как там, в Москве, Константин Ильич? Я видел, на ютубе смотрел, как вы это Баха…
КОСТЯ (улыбается). Да ничего, вот к вам приехал, поработаем вместе…
ВАСИЛИЙ. Ну дай бог, дай бог, еще и прогремим мы с вами…
КОСТЯ. Так! Всё! (Хлопает в ладоши.) Продолжаем!

Поделиться
Комментарии